Мы встретились с Алессандрой Тоньолони, солисткой Балета Монте-Карло и поговорили о «гении» хореографа Жана-Кристофа Майо и о ее повседневной жизни в условиях пандемии.
В детстве уроженка Губбио, что в Италии, хотела стать археологом. «Мне нравились документальные фильмы о древности, и тогда мне казалось, что работа с древним искусством является невероятно увлекательной», — вспоминает танцовщица. Она открыла для себя искусство танца почти случайно, после того как попробовала разные виды спорта. «Я сразу поняла, что это мое», — говорит она. Однако тогда Алессандра не воспринимала танец как профессию. «Я не помню, когда я бы говорила маме: «Мам, я хочу быть танцовщицей». Я поняла, что очень люблю танцевать, когда была готова отказаться от школьных поездок, и от вечеринок с друзьями, ради занятий танцами. У меня никогда не было ощущения, что я от чего-то отказываюсь. Я просто всегда хотела этим заниматься».
Я была влюблена в хореографию Жана-Кристофа
И это желание никогда ее не оставляло. Алессандра Тоньолони переехала в Монако в 2013 году, после десяти лет в труппе балета Штутгарта. Когда Алессандра решила уехать из Германии, она пробовалась только в один балет — в Балет Монте-Карло. «Я хотела только Монте-Карло», — говорит она с улыбкой. За 9 лет в труппе Монако, Алессандра исполнила главные партии в легендарных постановках Жана-Кристофа Майо: «Золушка», «Озеро», «Укрощение строптивой», «Core Meu»…
Почему Вы так сильно хотели оказаться в Балете Монте-Карло?
Это уникальная труппа, потому что она много путешествует, гораздо больше, чем другие труппы, и потому что режиссер является также и хореографом, так что есть художественный и культурный обмен. Еще до того, как я пришла, я была влюблена в хореографию Жана-Кристофа.
Расскажите о Жан-Кристофе Майо
Жан-Кристоф одновременно очень требователен и очень эмпатичен. Если у Вас есть какая-то проблема, Вы всегда можете поговорить с ним. С хореографической точки зрения, для меня он гений. Каждый день я открываю для себя что-то новое. Я помню «Золушку», это была моя первая главная партия в балете, и тогда я впервые тесно работала с Жаном-Кристофом. Я тогда многому научилась.
Как работа в труппе изменила Ваш взгляд на танец?
Жан Кристоф хочет, чтобы его танцоры действительно переживали эмоции во время танца. В классическом балете мы изучаем пантомиму, которая помогает танцору передать в нужный момент грусть или радость. Это очень театрально. В то время как с Жаном-Кристофом это очень реально. В Германии мы сначала изучали па, а уже потом вносили эмоции в танец. С Жаном-Кристофом все ровно наоборот. Мы учим па одновременно с эмоциями, которые должны передать. Эмоции и па — это одно и то же для Жана-Кристофа.
Жан-Кристоф Майо научил меня, что нельзя притворяться, потому что в этом случае ты притворяешься не только со зрителем, но и с самим собой и со своим искусством
Когда выходишь на сцену, ты действительно должен испытать то, что ты танцуешь. Жан-Кристоф всегда говорит нам, что ему все равно, пропустим ли мы па или выпадем из пируэта — это технические вещи, которые могут произойти. Что он не принимает, так это то, что танцор не рассказывает историю на 100%. Он научил меня, что нельзя притворяться, потому что в этом случае ты притворяешься не только со зрителем, но и с самим собой и со своим искусством.
Сейчас вопрос, который возможно не стоит задавать, но все же… Как для Вас прошел 2020 год?
Это был очень тяжелый год, особенно для танцоров. Ты не можешь тренироваться дома: тебе нужно пространство, тебе нужны люди, с которыми можно танцевать. В конечном счете ты доходишь до точки, когда это очень тяжело для тела. У тебя есть взлеты и падения. Мы спортсмены, поэтому, когда мы работаем, мы работаем для достижения цели. Мы репетируем, а потом выходим на сцену. Не имея перспективы того, что будет дальше, очень трудно тренироваться.
Все труппы снимали видео, чтобы показать зрителям, что танцоры до сих пор тренируются на дому. Жан-Кристоф позвонил нам однажды и сказал: «Послушайте, ребята, мы не можем заставить зрителей поверить, что домашние репетиции — это решение. Поэтому мы сделали альтернативное видео, показывающее, что танцор не может работать дома». У тебя есть собака, которая тебе мешает, стол, из-за которого мало места… К тому, что нам в конечном счете повезло быть здесь в Монако, где не забывают о важности культуры, несмотря на пандемию.
Те, кто не ценит работу, которую я делаю — это люди, которые, к сожалению, не разбираются в этом
Ах да, вечный спор об искусстве как о насущной потребности. В конце концов, искусство бесполезно, так сказать…
Это не бесполезно, но жизненно важно. Если убрать искусство из нашей повседневной жизни, то она окажется пустой в сухом остатке. Если вы убираете художественное начало их повседневной жизни, вы остаетесь ни с чем. Может быть, это и бесполезно, но это жизненно необходимо!
>> ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Лонгрид: Монако показывает Франции, почему и как культура может оставаться открытой во время пандемии
Чувствуете ли Вы, что Вас ценят как артистку?
Да. Я думаю, что все, кто знает, ценят. Если меня не ценят, то это потому, что человек не знает, как трудно быть танцором, или не понимает эмоции, которые может передать балет. Те, кто не ценит то, что я делаю — это люди, которые, к сожалению, не знают об этом. Те, кто не ценит работу, которую я делаю — это люди, которые, к сожалению, не разбираются в этом. Очень важно популяризировать искусство. Только таким образом его будут больше ценить и именно так оно сможет оказаться в пирамиде Маслоу. Людей нужно образовывать.
>> ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ: Балет Монте-Карло запускает потоковую платформу